ЖАК КОТИЙЯР
13.03.2007, альфа

sketch — choi yikyung
рост: 183см
вес: 64кг
цвет глаз: голубой
цвет волос: черный
ориентация: бисексуален (не осознал этого)
семейное положение: холост
деятельность: ученик лицея, 1 курс

ОПИСАНИЕ ПЕРСОНАЖА
Жизнь новорожденного альфы началась идеально. Любовь нескончаемая, всеобъемлющая. Жак - центр мира. Казалось, семья огромна и без сомнений любящая. Родители, родители родителей и еще какие-то люди. Все интересные, добродушные, ласковые. Их можно трогать, с ними можно играть. Кто-то даже позволяет по себе, как по горе, лазать и видеть с высоты почти двух метров окружающий мир. А если поднимет одной рукой над своей головой - еще выше. Жак любил эту высоту и веселую улыбку отца, любящего с ним играть. Также сильно любил невозмутимый, но кажущийся невероятно теплым взгляд папы, его безусловное принятие озорного ребенка, хотя дети в таких категориях не мыслят, но чувствуют. Кризис трех лет будто и не кризис вовсе. Сам, значит сам. Все что угодно. Любые ошибки - не ошибки, а интересные дела, часто даже совместные. Не важно с кем. Жак всегда находил подельников, в детском саду или на прогулке под присмотром взрослых, и воплощал свое желание буквально прикоснуться к миру, точнее, ворваться в него с разбегу и столкнуться лбом с удивительной реальностью.
Любознательный ребенок всегда хотел проверить, действительно ли все так, как рассказывают взрослые: крайне необходимо самому увидеть, услышать, почувствовать кончиками пальцев. Через прикосновение, возможность прочувствовать что-либо, казалось, он понимал явление, предмет или человека лучше. А не потрогаешь - не узнаешь. Эта черта надежно закрепилась в характере Жака.
С его желанием везде залезть и проверить самостоятельно квартира становилась небезопасной, но от розеток и других нежелательных для прикосновений вещей родители все же уберегли. Удивительная способность у обоих - говорить убедительно и понятно и вовремя поиграть, когда шило требует новых приключений. Им Жак зачастую верил на слово, с чем-то напрямую сталкиваться не стоит, запоминал почему. После новая попытка. Должно быть, в памяти не задерживалось надолго. Если не понимал чего-то, спрашивал больше и получал ответы, честные, доступные для понимания по возрасту. Даже на самые неудобные вопросы всегда был ответ.
Но родителей Жак видел редко. Каждое их появление - праздник. Неважно каким будет этот день, где они проведут его, главное, оба рядом, любят, прикасаются. У них работа. Работа важная. Ее нельзя пропускать, иначе весь мир рухнет. Жак хотел и пытался стать таким же, как они, уже в пять-шесть лет, а потому искал свои способы поскорее вырасти и обрести необходимые способности. Потому, а еще и по причине излишней энергичности был отправлен в секцию по карате, "ха" кричать и конечностями махать. Жак усердно занимался, но энергия от того не угасала. Количество кружков вырастет и энергии на баловство не останется - таков был план бабушек-дедушек. Наивными бывают и взрослые. Но и иллюзии Жака крепли, он соглашался на все, лишь бы поскорее стать уже тем, кто непременно сможет видеть родителей чаще, идти в одном направлении, тоже спасать миры, и каждый день слышать собственное имя родными голосами, от которых всего охватывает невероятной силой, толкающей на великие свершения, какие только мог выдержать мир от ребенка. Хотелось чаще обнимать их и получать нежные поглаживания по голове. Любимые поглаживания. Никто так не погладит, как Они... Жак проверял. Но даже если работа забирала родителей на слишком долгое время, порой приходилось искать иные способы напомнить о себе и коснуться их косвенно через других взрослых.
Жак рос с виду самостоятельным и очень упрямым ребенком. Да, скучает, но не ноет и не истерит, чтобы родители скорее вернулись и подарили толику своего драгоценного внимания, хотя и злится на их отсутствие и иногда завидует другим детям, чьи родители всегда рядом. Он не сдерживал своих эмоций, истерить и что-то требовать не хотелось - бессмысленно. Он знал сколько не истери - не появятся они рядом, не прибегут сломя голову. Они и так делают все возможное и необходимое - в голову мысль вложил дед. Большее просто нереально. И прибегут они к своему чаду, позже, нужно лишь дождаться. А пока длится это непростое ожидание, приходится наслаждаться жизнью самому и помнить: он - главная их ценность. Впрочем, стоило отпустить желание догнать их и позволить им самостоятельно возвращаться, стало намного легче. Жак всегда встречал их с улыбкой и радостно бежал навстречу обнять. Казалось, так будет всегда.
Прекрасный мир затрещал по швам, когда Жаку исполнилось восемь. Один из его родителей погиб. Поначалу поверить в то, что отец больше не вернется никогда, было крайне сложно. Иногда Жак даже спрашивал папу, где он, когда придет, и получал как всегда ответ без обмана. Реальность жестока, не щадит детских чувств. Так почему ребенок должен что-то щадить? Он злился на отца, что тот умер, бросил его навсегда. Злился на папу, что тот так спокоен и непоколебим, как будто ему все равно. Злился на себя, что не сумел сохранить семью и не может легко освободиться от удушающих чувств. Справляться с ними было невыносимо. Утопая, он действовал как привык, по наитию пускаясь в приключения. О последствиях не думал. Кому-то от этого становилось хуже. Даже имя, когда-то, выдуманное бабушкой, не казалось больше забавным. Она звала и зовет его Жекой, Женей, Женечкой. Но он Жак. И хотел им оставаться всегда и везде. Что за издевательства над его именем? Жак - имя восхитительное. Самое лучшее, особенно прекрасно в звучании голосами родителей. Зачем выдумывать еще что-то: лепить ярлыки, вставлять лишние буквы? Да, другая страна, другие традиции, но какая разница? Жак был уверен, что эти имена совсем не похожи. Немало слов на букву "Ж" начинается, и что теперь всеми называть себя? Нет! Но отстаивать свою позицию было крайне сложно. Что понимает ребенок во взрослом мире? Да гораздо больше, чем все вместе взятые взрослые, считал Жак, но найти убедительные аргументы никак не мог. Бабуля словно назло звала его "Женей", как будто пытаясь впечатать это имя в на подкорке. Но место уже занято. Сколько бы Жак не повторял свое имя бабушке, она словно не слышит. А раз она настолько глуха, что ж поделать... Получит "Женечку"! И когда захлестывали эмоции, Жак будто надевал маску отвратительно вредного Женечки, которого звала бабуля и при каждом ее обращении проявлял всего себя без тормозов, избавляясь от негодования в радости.
И фамилию отца после его смерти он стал использовать чаще, когда представлялся, например, будто таким образом мог коснуться его сильного плеча, облокотиться, когда особенно трудно, и идти вперед с гордо поднятой головой. Нравилась ему эта фамилия, но записанная в паспорте его никак не тяготила. Наоборот, иметь одну фамилию с папой - чудесно! Что касается каких-либо традиций насчет нее, о них Жак никогда особенно глубоко не думал. Они его не трогали, он не трогал их. Жак наслаждался родством с замечательным человеком, который его родил. Единая фамилия - тому доказательство.
Только спустя время эмоции о потере родителя ослабли. Будучи подростком, больше времени хочется проводить с ровесниками, как и положено, завоевывать свое место в этом мире и выделяться. Переживать и отсутствие папы стало как будто совсем просто. Нет у Мишеля времени на него - и нормально. Зачастую Жак был предоставлен сам себе, под не пристальным присмотром родственников или друзей папы. Школа, веселое времяпрепровождение где-либо, жизнь продолжается. Тогда-то для себя он и открыл удивительный мир техники, активно занялся программированием. Но не все было так гладко, как могло бы показаться на первый взгляд. Иногда Жака все еще переклинивало - и конец приходил всему. Особенно казенному имуществу. Свои вещи Жак ценить научился и старался беречь даже от себя. Время от времени случались драки, бывало, по его инициативе, будто на пустом месте. И папа становился практически завсегдатаем в кабинете директора или какого-либо другого школьного представителя для урегулирования вопроса.
Жак мог бы стать выдающимся спортсменом с его упрямством и физическими данными, но жить ради спорта никогда не хотел, а дисциплина по наследству, к сожалению, не передается. По-прежнему посещал разные секции, если была возможность. Все же безудержную энергию куда-то девать надо. Это часто помогало оставаться в себе. Спасало и программирование, увлекая в код с головой. Точные науки давались без тяготеющих трудностей. Жак схватывал на лету и чувствовал технику, а потому разобрать и верно собрать что-либо, даже починить интуитивно, мог. Но усидчивости на скучных занятиях не хватало, сознание могли захватить идеи, требующие немедленной реализации. И по случайности, невнимательности или из вредности могла быть изрисована очередная парта, быть может, на память. Схемами в основном, будто Жак жаждал черчения или активно готовился к нему. Так же искрометно, как отец, шутить ему не удавалось, но скинуть ответственность в нужный момент умел, а еще получал удовольствие от жизни. Эмоции неудержимы, зато он честный, как папа, во всяком случае старается. Искренности и доброты не занимать. На лице написано почти все, что чувствует, но что в этом плохого? Жак доволен собой, знает, что часто выделяется, не специально. Это выходит само собой. Он просто живет по наитию, словно кот, гуляющий само по себе где вздумается, радуется своей лучшей жизни.
Незадолго до нового ужасающего поворота судьбы Жак стал куда больше особенностей замечать в поведении Мишеля, чем раньше. Вести мысленные диалоги с погибшим отцом, вспоминая его  замечания насчет папы. Словно это помогало не терять почву под ногами. Специфика поведения, отражающие эмоции Мишеля, была, а значит он тоже чувствовал, хоть и был чрезвычайно скуп на эмоции. Замечать их казалось удивительным. Жак будто бы заново касался родителя, узнавал его по-настоящему. Ему по-прежнему хотелось находиться рядом с ним, даже если того нельзя трогать, как тогда в детстве. Тоскует папа в одиночестве, не мешай ему, но Жак рядом, как казалось ему, не мешает, и осторожно остается поблизости, чтобы коснуться чувств родителя, хотя бы на пять минут, пока не увлечет отец какой-либо новой игрой. Двенадцатилетний Жак не решался на такие шалости и объятий не просил. Кажется, ему это больше не надо, вырос, достаточно той заботы, какая была. Но ошибался.
Когда Мишеля ранили, Жак не мог найти себе места и подобно урагану крушил все вокруг на своем пути, ругался со всеми, огрызался, не заботясь ни об окружающих предметах, ни о чувствах людей. Было страшно, невыносимо одиноко. Стоя перед ним в палате, Жак молчал, стараясь выдержать внутри весь этот ком смешанных чувств невероятной силы, как это умеет делать Папа. Хотелось просить его, умолять, чтобы выжил и бросил все свои важные дела, эту чертову работу. полно же других. Но это просить бесполезно. Жак знал, что не бросит, что любит ее. Это безумно злило, расстраивало и вводило в отчаяние. Он тоже уйдет, бросит, и что тогда? Ничего страшного. Есть люди, которые приютят, будут опекунами. Так бывает с людьми. В мире полно сирот. Но нет. Это катастрофа! Это не то, чего хотел Жак. Как спасти родителя от внезапной смерти он не знал, как смириться если вдруг, тоже... Страх пережимал горло. Слезы лились, не прекращаясь, и губы дрожали.
Обошлось. Выжил. Здоров и, кажется, что-то понял. Для себя и Жак вынес урок после той ужасающей ситуации. Мишель сменил работу. Бывает дома чаще, а Жак с удовольствием тянется к нему с объятьями при каждом удобном или неудобном случае, когда захочется. Мишелю не надо, быть может, а Жаку необходимо. Неважен возраст, не важен рост и комплекция, если Жак хочет - значит надо, да и папа не против, вроде. Отношения доверительные. Если не захочет, скажет прямо, как он это умеет, Жак поймет и подойдет чуть позже, все же у него тоже дел полно своих, подростковых. Кто ж еще кроме него принесет случайных проблем домой?
Справляться с гневом и эмоциями вроде научился, кое-как, отдавая себя интересным занятиям без остатка. Правда, не всегда срабатывает, и папа регулярно получает звонки, про сынишку слушает, каков тот молодец. Самому даже стараться не приходится, окружающие донесут, что надо, и что не надо, но это пустяки. Жак все равно доволен собой, не боится людей и их намерений, с удовольствием идет к ним дружить, общаться или разбираться. Драки - обычное дело. Нет, какого-то особого удовольствия от них не испытывает, но не отступит от своих принципов, если посчитает их важнее. Отец научил.